Ларионов: на площадке Макаров был неуязвим

В ближайший понедельник во время специальной церемонии в Зал хоккейной славы в Торонто будут введены Сергей Макаров, Роги Вашон, Пэ Куинн, Эрик Линдрос, а также телекомментатор Сэм Роузен и спортивный журналист Боб Верди. Всю текущую неделю NHL.com/ru продолжит рассказывать о жизни и карьерах этих великих людей. Сегодня своими воспоминаниями о Сергее Макарове делится его многолетний партнер по знаменитой пятерке ЦСКА, сборной СССР, а затем и "Сан-Хосе Шаркс" Игорь Ларионов, с которым побеседовал обозреватель NHL.com/ru Павел Стрижевский.

Об уникальных хоккейных качествах Макарова:
- В Макарове сочеталось практически все хорошее, что только может быть в хоккеисте. Хоккейный интеллект, характер, сумасшедшая техника, катание и безумная жажда в каждой игре показать, что он сильнейший. По большому счету, если представить себе качества идеального хоккеиста - все они у Михалыча были. И это делало его практически неуязвимым. Несмотря на небольшой рост, который, в сущности, никогда ему и не мешал. Как не мешает сегодня, например, Сидни Кросби и Патрику Кейну. Хороших игроков в мире - толпа, а великих - единицы.
О соперничестве даже внутри первой пятерки ЦСКА и сборной СССР:
- Безусловно, даже среди нас самих существовала некая конкуренция. В конце дня все же смотрят в протокол: кто забил, кто отдал - и делают выводы. Каждый из нас подталкивал друг друга к тому, чтобы быть лучше. Из этого и получалась конкуренция, причем именно здоровая. Потому что двигала нас вперед и была на пользу команде. В окружении мастеров такого класса каждый невольно становился сильнее, да и стремился к этому. По ходу этого роста были ведь и какие-то индивидуальные признания, добавлявшие каждому гордости: стать лучшим бомбардиром чемпионата мира или Олимпийских игр, например.

Об игровом времени их пятерки в командах Виктора Тихонова:
- В Советском Союзе было принято гонять пятерки по кругу независимо от ситуации: большинство идет, меньшинство или равные составы. Иногда, конечно, переходили на игру в три звена, но по такой круговой игре, думаю, получалось по 15, максимум - 17 минут. А в моей ситуации, поскольку я никогда не играл в меньшинстве, выходило и того меньше. Может, потому я и сохранился в хоккее до 40 с лишним лет, что никогда не играл в меньшинстве (смеется).
Другое дело, что сейчас люди выходят в большинстве, как правило, на 40-50 секунд и меняются. А в наше время, если мы выходили на большинство и не забивали за первые 60 секунд, то могли застрять на льду и на полторы минуты, поскольку все время играли в зоне соперника. Шайбу-то наша пятерка практически не теряла.
О соперничестве Макарова с защитником Вячеславом Фетисовым:
- Такой у него характер. Он ведь одного возраста с Фетисовым. Слава начинал в ЦСКА, а Серега - в "Тракторе". Это потом они сошлись в одной команде, а до этого шли по одному году, играя друг против друга и на юношеском, и на юниорском уровнях. Слава в те годы считался сильнейшим защитником, а Макаров - нападающим. Думаю, Сергеем двигало такое чувство хоккеиста из маленького города, которому всегда хотелось доказать, что он не уступает или даже превосходит лучших воспитанников столичного хоккея. Но от этой здоровой конкуренции, еще раз подчеркну, выигрывала команда. Думаю, что в сегодняшнем мире ни Фетисов, ни Макаров не смогли бы стать такими великими игроками, какими они стали. Именно приняв концепцию командной игры, каждый из нас в те годы очень сильно вырос и индивидуально.

О включении Макарова в Зал хоккейной славы лишь в 58-летнем возрасте:
- Мне сложно говорить на эту тему из-за того, что сам нахожусь в избирательном комитете Зала славы, и многие вещи раскрывать не имею права. На самом деле, попасть в Зал славы - это весьма сложная процедура. Нужно, чтобы за тебя проголосовали 14 человек из 18. Раскрыть, кто за кого голосовал, я не могу из-за того, что личности в комитете все известные, а голосование - тайное. Каждый год в бюллетене есть выдающиеся люди, но получить необходимое количество голосов им очень непросто. Конечно, по заслугам Макаров должен был оказаться в Зале славы давно, но набрать голоса удалось только сейчас.
О том, почему пролоббировать кандидатуру Макарова было так непросто:
- Большинство людей, выбирающих членов Зала славы - североамериканцы. Сейчас, например, европейцев среди членов комитета всего трое: помимо меня, в него входят Андерс Хедберг и Яри Курри, заседающий в нем лишь первый год. Раньше был еще Петер Щастны, но он, отработав положенный трехлетний срок, ушел. Так вот, когда начинаешь кого-то номинировать и приводить аргументы за его включение, требуется большая поддержка. Ведь в каждой категории всегда бывает кто-то еще очень достойный, с кем твоему кандидату приходится конкурировать. И если этот кто-то провел в НХЛ 18 сезонов и забил 700 голов, очень сложно бывает убедить остальных, что вместо него нужно включить игрока, отыгравшего свои лучшие годы в полулюбительской, как тут принято считать, советской лиге и выигравшего кучу чемпионатов мира, на которые в те годы не приезжали сильнейшие. Всех интересует, как этот человек проявил себя здесь.
О том, с кем из хоккеистов Макарова можно сопоставлять:
- Не думаю, что сравнивать Макарова с тем же Мартеном Сан-Луи было бы корректно. Сергей еще с 15 лет считался одним из сильнейших в мире на своей позиции. Мартен же сумел раскрыться гораздо позже, при всем уважении к нему и прекрасной карьере, которую он провел. Макаров же свой высочайший уровень и свою стабильность демонстрировал от начала до конца. Наверное, можно вспомнить каких-то хоккеистов, чей игровой стиль более или менее похож на макаровский, но если сравнивать всерьез, то хочется все-таки говорить об игроках, которые добивались чего-то столь же значительного, длительного и стабильного, как Сергей. Меня уже спрашивали об этом, но у меня, честно говоря, нет ответа на ваш вопрос. Ну с кем его сравнить? С Тарасенко? Может быть, что-то общее у них и есть, но Тарасенко по стилю ближе скорее к Крутову. Макаров же, на мой взгляд, более универсален: мог и сам забить, и отдать, и убежать, и защитника раскрыть - все умел. Причем в его исполнении это всегда смотрелось как-то легко - с таким запасом скорости, мысли и мастерства он это проделывал. Из числа действующих игроков я даже затрудняюсь назвать человека, обладающего всеми этими качествами.

Об обиде на Виктора Тихонова:
- А мне и не кажется, что он обижался на Тихонова. Во всяком случае, не за то, что тот как-то препятствовал нашему отъезду. Мы ведь вместе с Сергеем уезжали, контракты заключали прямо в один день: 1 июля 1989 года. [Генеральный менеджер "Ванкувера"] Пэт Куинн подписывал меня, а [ГМ "Калгари"] Чак Флетчер - Макарова. Оба специально прилетели в Москву, и в здании Совинтерспорта мы подписывали эти договоры. К этому моменту все уже было предрешено, мы точно знали, что уедем в НХЛ. Вспоминать обо всем, что творилось до этого, кому-то что-то доказывать уже не имело смысла. Нужно было смотреть вперед и думать, как быстрее адаптироваться и проявить себя в новых условиях.
О нетерпимости Макарова к вниманию со стороны широкой публики и СМИ:
- Это такой человек. Наверное, отпечаток наложило воспитание в семье. Не в том смысле, что он всегда старался остаться в стороне от света прожекторов и фокуса всеобщего внимания, а в том, что всегда старался демонстрировать свое величие языком хоккея. То, чего он, возможно, не хотел говорить журналистам, старался показать на льду. Вдобавок, у Сергея ведь были два старших брата - Юра и Коля. Юра стал судьей, а Николай - выдающимся защитником, из-за чего для Сергея, наверное, было втройне важно достойно нести макаровскую фамилию и продвигать челябинский хоккей. В этом и заключался его уральский характер: упорство, труд, терпение и скромность.

О том, насколько Макарову удалось реализовать себя в НХЛ:
- Все мы были продуктами советской системы, и попали сюда слишком поздно. Многие вещи приходилось изживать и ломать в себе на ходу. Года-другого на адаптацию к здешнему хоккею у нас не было. Кроме того, важно было суметь еще и принять американский образ жизни. Когда ты в возрасте 32-34 лет, твои лучшие годы в хоккее уже, естественно, позади. Сергею требовалось понимание от тренеров, с кем они работают и как игроков его калибра лучше всего использовать. Могли быть и другие, более личные и внутренние проблемы и дела, в которые я не стану вдаваться, но которые коснулись как раз тех двух-трех лет, которые он еще мог бы провести здесь на своем привычном высочайшем уровне. Но если посмотреть на все его достижения - как командные, так и индивидуальные, - трех страниц не хватит, чтобы их перечислить. Поэтому у меня просто язык не повернется сказать, что Сергей не до конца себя реализовал. Жалеть можно только о том, что он, как и все мы, не мог приехать в НХЛ раньше - скажем, в 20 лет. С другой стороны, тогда вычеркнутым из биографии оказался бы тот хоккей, который мы показывали в 80-х годах в Советском Союзе, и которым вывели саму игру на другой уровень. Сергей был одним из флагманов нашей пятерки. Я считаю, что он провел супер-карьеру и вполне заслуживает места в Зале славы.
О том, с какой статистикой Макаров мог бы завершить карьеру, окажись он в НХЛ на десятилетие раньше:
- Даже не сомневаюсь, что у Сергея была бы бомбардирская статистика, как у Яромира Ягра или, например, Сидни Кросби, который Макарова, пожалуй, даже чем-то напоминает: тем же широким катанием, готовностью всегда лезть в гущу событий. С макаровским стилем, катанием, работой клюшкой и пониманием игры - в те годы, когда Михалычу было 23, он вытворял бы здесь что-то необыкновенное. Мы видели, насколько ярко провел в НХЛ карьеру Петер Щастны, который в раннем возрасте уехал сюда из Чехословакии. Или тот же Саша Могильный, оказавшийся в Америке в 19 лет. Если бы Макаров уехал таким же молодым - я уверен, что сейчас он стоял бы в одном ряду с Уэйном Гретцки, Марио Лемье или Бобби Халлом.